Время умирать. Рязань, год 1237 [СИ] - Николай Александрович Баранов

уж нет! Вот эти вот сначала испробуют рязанского железа!

— Бей! — гаркнул перехваченным ненавистью горлом Ратьша и дал шпоры Буяну.

Буян, уже и без того дрожавший и переступающий копытами от нетерпения, с места прыгнул вперед и ринулся на набегающих степняков, в бешенстве грызя удила. Сзади раздался дружный топот коней соратников. Правее и теперь уже чуть позади издали боевой клич стражники. Наверное, тоже двинулись вперед — оглядываться было уже некогда, татары совсем близко. Так и не остановились, бегут вперед. Им же хуже — рубить рыхлый строй гораздо способнее.

Вот он первый татарин! Визжит что-то, бежит прямо на Буяна, выставив вперед черненый, обтянутый кожей с оковкой по краю круглый щит. Вырвался впереди своих на целую сажень. Храбрец! Биться в коня татарин не стал — не дурак же! В последний миг уклонился влево от Ратьши и попытался достать кривым тяжелым мечом его левое бедро. Ну, это даже как-то обидно — не глупый юнец перед татарином! Ратислав легко отбил меч нижним краем щита и рубанул степняка по верхушке шлема. Прорубить не прорубил, но, похоже, ошеломил знатно — татарин мотнулся вправо, закрутился на месте и упал, сбитый с ног конем ратьшиного воина, несущегося чуть позади и слева.

Что с ним станет дальше смотреть некогда — Буян уже вламывался в основную толпу бегущих навстречу врагов. Зря, все же, татары не встали в строй. Крушить их, бегущих поодиночке конем — любо-дорого. Буян, сбивая бронированной грудью врагов, почти даже не замедлил скока. Ратислав только успевал раздавать удары мечом направо и налево. Боевой клич наступающих врагов сменили крики ужаса и вопли умирающих. Что, солона собственная кровь, заливающая горло? Ловите еще! Буян уже добрался почти до самой подошвы вала. Здесь татар было гуще — с гребня им прибывала и прибывала подмога.

Конь оскользнулся на одном из застывших трупов, которые покрывали землю у вала сплошь, едва не упал. Хорошо подперли справа и слева кони ратьшиных всадников. Справа оказался Первуша. Упасть не упал, но кони встали. Да и идти дальше было особо некуда — впереди саженях в десяти начинался откос вала. Между ним и ратьшиными воинами толпа татар стояла плотно, закрывшись щитами, выставив вперед лезвия кривых мечей. Эти не кинулись вперед, как добиваемые сейчас позади их собратья, понадеявшиеся взять русских нахрапом. Эти остались ждать удара конницы на месте.

До стены врагов было сажени две-три. Разгона лошадям не набрать. Да и не разогнаться им по заледеневшим трупам — поскользнутся, ноги поломают и всадников под мечи подставят. Остается просто идти вперед. Ратислав глянув вправо- влево. Его воины подравняли расстроенный при атаке строй и снова стояли в два ряда, плотно сомкнувшись колено к колену. Потерь, похоже, не понесли. Во всяком случае, на первый взгляд ряды не укоротились. Оглянулся. Позади мужички добивали оставшихся в живых ошеломленных, расстроенных татар, имевших глупость пойти пешими против конных. Справа стена из двух сотен стражников, уверенно перемалывая и тесня врагов, скоро должна была поравняться с всадниками.

Надо ждать их и потом всем, вместе с присоединившимися мужичками, добивать оставшихся татар. Просто давить на них стена на стену. Плохо, конечно — тяжело, кроваво, но ничего другого не придумать. Помочь могут, разве, защитники стены, если сумеют сбить засевших в проломе татар, и потом ударить по этим сзади и сверху.

Ратислав глянул вверх на гребень вала. Там кипела яростная схватка. Рязанцы пытались давить на прорвавшихся с боков, кажется, даже немного потеснили их, но именно, что немного. Им самим требовалась помощь. Потому с этими у подошвы вала, ратьшиным воинам и стражникам придется справляться самим. А потом еще лезть на вал и подсоблять тем, что дерутся наверху, на его гребне. А раз так, то ждать нечего, дождаться можно только новой волны штурмующих. Тем более, стена стражников уже поравнялась со всадниками Ратислава и, не останавливаясь, двинулась дальше, коля копьями выстроившихся татар, которые копий не имели. С таким преимуществом, стражники вошли в строй татар легко. Те пытались добраться до прущих вперед русских, но в большинстве своем храбрецы насаживались на копья, а те, кому повезло как-то пролезть между ними, натыкались на несокрушимую стену ростовых алых щитов и отбрасывались ими снова назад под разящие листовидные наконечники.

Больше ждать было нельзя — сокрушающая татар пехотная стена рязанцев, углубляясь в строй врагов, обнажала свой уязвимый левый край, куда татары начали уже давить.

— Вперед! — приказал Ратьша.

Два плотно сомкнутых ряда конников двинулись на степняков. Шагом — разгоняться на обледенелых, покрывавших землю трупах, было нельзя. Но и идущий на тебя даже шагом громадный закованный в броню конь, пышущий горячим паром из расширенных ноздрей, злобно скалящий зубы, грохочущий подковами копыт, с таким же закованным в железо всадником сверху, грозящим оттуда копьем, или мечом, тоже не каждый выдержит без дрожи в коленках. И татары дрогнули. Не побежали в разные стороны, не попытались влезть обратно по лежащим тут и там на откосе вала лестницам, уложенным защитниками города для подачи помощи своим, сражающимся на гребне вала. Но дрогнули. Ратьше, побывавшему во множестве схваток, это было заметно.

Когда до врагов оставалась последняя сажень, Ратислав воскликнул:

— Бей! — и вонзил шпоры в бока Буяна.

То же проделали и все его воины. Скакуны, и так уже пребывающие на грани боевого неистовства, завизжали и кинулись вперед, кто-то вставая на дыбы и круша врагов кованными копытами, а кто-то ломал строй бронированной грудью. Ратьшин Буян ударил грудью. Подмял под себя татарина, попер дальше. Ратислав, крутясь в седле, рубил и колол, стараясь не оставить позади себя недобитков. Впрочем, следом нестройной толпой валили мужички и, похоже, за недобитков можно было не опасаться.

Дрогнувшие еще до схватки татары не выдержали и все же побежали. Вправо-влево под мечи и копья ратьшиных всадников. Назад к лестницам, ведущим на гребень вала. Кто-то совсем обезумевший попытался протиснуться мимо всадников. Тех, кому это удалось, встречали рогатинами и дубьем бездоспешные защитники города. Потерявшую строй, утратившую способность защищаться толпу рубить, — сердце радуется. Времени это заняло совсем мало. Спаслись только те немногие, кто успел взобраться на вал.

Отдыхать и праздновать победу, однако, было некогда — у рязанцев, пытающихся наверху закрыть прорыв и выбросить за пределы стен прорвавшихся врагов, получалось это плохо. Им надо помогать и, как ни не хотелось Ратьше спешивать своих и гнать их по лестницам наверх, больше делать ничего не оставалось. Стражники, конечно, тоже полезут, но их сил может и не хватить. От бездоспешных совсем толку